Креативная индустрия в Центральной Азии развивается быстрыми темпами, а специалисты стремятся поддерживать друг друга, создавать крутые коллаборации и комфортные условия для работы. Мы тоже будем знакомить вас с представителями креативной экономики стран региона в рубрике «Креативный класс». Артур Чех рассказал, почему ИИ не сможет заменить искусствоведа.
Артур Чех, 30 лет, город — Рига, @cheh_artur
О профессиональной деятельности
Я занимаюсь историей искусства и веду большой блог, где рассказываю про культуру и все, что с ней связано. Читаю лекции, провожу экскурсии — и делаю это в разных странах.
У меня философское образование, полученное в Латвии, и актерское — в России. В искусство я пришел просто потому, что невероятно его люблю. С подросткового возраста я постоянно что-то изучал, читал, смотрел и продолжаю этим заниматься до сих пор. Сейчас готовлюсь поступать в магистратуру во Флоренции. Этот путь начался в 2020 году, а блог в его нынешнем виде появился в начале 2021 года.
Одна из моих любимых лекций — большая лекция о женщинах и феминизме. Я читал ее много раз и каждый раз делаю это с удовольствием. Мне важно показать, что феминизм — это здорово, а женщины — невероятные.
Работа постепенно стала образом жизни. Я постоянно читаю, смотрю, изучаю — и все это автоматически складывается «в копилку», которая позже превращается в лекции, посты или новые идеи. В искусстве бесконечное количество знаний и контекстов, что создает огромное поле для экспериментов. В итоге получается приятный, бесконечный круг, из которого совсем не хочется выходить.
О развитии
Помимо обычного выгорания и сомнений в собственных силах, с которыми сталкивается каждый, кто ведет свои проекты, есть и более приземленные сложности. Логистика часто преподносит сюрпризы: могут закрыть границы или возникнет какая-нибудь новая неожиданность. А если ты еще и публичный человек, задач становится больше. Мы живем в очень быстром времени, и не всегда успеваешь подстроиться под новые алгоритмы, функции и тренды, чтобы продолжать держать высокий уровень общения с аудиторией.
Иногда во мне просыпается сноб, и я начинаю думать больше о собственных интересах, чем о том, что действительно важно слушателям. Бывают периоды, когда мне все равно на ожидания аудитории. Я ухожу в свои дебри, чтобы их прожить, обдумать и только потом вынести на публику. Но расслабляться нельзя: как только кажется, что ты «словил волну» — это обычно сигнал, что пора менять направление.
Человек, который хочет работать искусствоведом, должен понимать, что все зависит от выбранного пути. Я выбрал популяризацию, а не академическую науку. У знаменитого сценографа Кочергина есть выражение «планшетная крыса» — тот, кто сидит в подвале и создает материал. Я же беру готовое и выношу его людям.
Чтобы делать это качественно, кроме любви к знаниям, усидчивости, страсти и готовности постоянно сомневаться в собственной позиции, нужны еще харизма и навыки публичных выступлений. Важно, чтобы спикер умел держать речь, выстраивать канву и работать с публикой.
О развитии креативной экономики
Искусственный интеллект как творческий инструмент существует уже давно, и за эти 70 с лишним лет художники никуда не исчезли — наоборот, получили новые возможности.
Мою профессию искусственный интеллект не заменит. Работа с культурой слишком сложная и тонкая. Машина не воспринимает ее так, как человек, просто потому что живет в других категориях. Об этом я собрал отдельную лекцию, которая уже побывала в разных странах, включая Казахстан.
Лично мне искусственный интеллект не кажется угрозой еще и потому, что он пока плохо «чует» искусство и объясняет его довольно поверхностно. Языковые модели, которые называют ИИ, не имеют доступа к профессиональным библиотекам, поэтому нередко выдают ошибки или странные трактовки. Хотя здесь можно развернуть долгую дискуссию.
Если говорить о ремесленной стороне, то ИИ может заменить часть дешевого дизайна: интернет-картинки, вывески, визуалы для посредственных заведений. Дизайнеры «низшего звена» — единственные, кому придется адаптироваться или уйти с рынка, если они откажутся работать с нейросетями. Но чтобы вся креативная индустрия пошатнулась, ИИ должен стать чем-то гораздо большим, а до этого ему пока далеко. Искусство остается человеческой, сложной и постоянно меняющейся категорией. Машина не человек, и она не взаимодействует с культурой так, как взаимодействуем мы.
У генеративных моделей есть фундаментальная проблема: они обучаются, но после релиза перестают меняться. Пока учатся — генерируют мусор, но затем застывают. А люди ошибаются постоянно, и именно ошибки часто становятся толчком к созданию шедевров. Мы меняемся каждый день, расширяем свою базу знаний, и это огромная ценность. Сегодня художник может быть никому не нужен, завтра стать легендой, а потом снова исчезнуть. В этом и есть живая природа искусства.
Самое ценное, что ИИ может дать гуманитариям — это «Александрийская библиотека в кармане». Интернет уже упростил доступ к информации, но если нейросети будут хорошо обучены на текстах, они смогут мгновенно выдавать точные ссылки на любые источники, цитаты или концепции.
Сегодня искусствоведы должны быть почти ходячими энциклопедиями: дисциплина огромная, материалов все больше и нагрузка колоссальная. Возможность быстро собирать данные, делать качественные резюме текстов и иметь идеальные заметки ― это было бы настоящим прорывом.
Если все будет хорошо оцифровано, мы получим своего рода «нейросетку-галерею», где можно будет увидеть любое изображение, объект или инсталляцию с разных ракурсов и даже со всеми внутренними сканами. Это даст большую свободу и постоянный доступ к материалу.
Главное преимущество нейросетей в том, что они думают иначе. ИИ может помочь нам находить новые грани в творчестве, замечать паттерны, которые мы сами не видим, разрушать старые байесы и рамки, мешающие по-новому воспринимать искусство. В этом смысле он — не конкурент, а мощный инструмент для анализа.
Что касается карьерных путей, сегодня художник может прославиться где угодно — TikTok, Instagram, даже крупные медиа вроде ArtNews, La Finesse или New York Times могут написать о тебе. Но это специфическая популярность, которая не всегда открывает двери в «элитный» мир: в большие рынки, ведущие музеи, топ-выставки.
С другой стороны, интернет открыл новые возможности: можно участвовать в воркшопах, опен-коллах, резиденциях. На Facebook и других платформах есть десятки групп, где регулярно ищут новых художников. Тебя могут пригласить в разные страны, взять в резиденцию или использовать твои работы как материал — и так формируются новые профессиональные связи.
Сегодня художнику доступно самое важное — возможность писать галереям, музеям и фондам по всему миру. Сеть контактов может расти бесконечно. В отличие от прошлого, у нас есть мобильность: можно переезжать и работать в другой стране, не теряя свою идентичность. Особенно сейчас, когда рынок устал от европейской доминанты и активно интересуется художниками из других регионов. Центральная Азия, Ближний Восток, Китай, Япония, Корея — здесь появляются новые биеннале и ярмарки. Даже если тебя туда напрямую не приглашают, стоит ездить. Это приносит вдохновение, новые связи и другой взгляд на процесс.
Ну и, конечно, обучение — международные вузы дают огромный толчок, позволяя выйти за рамки своего региона. Возможностей сегодня несравнимо больше, чем у художников прошлого.
Но есть важная проблема: мы все время разрываемся между трендами и ценностью. Не в смысле снобизма — я против деления на «массовое» и «высокое», а в том, что часто стремление охватить широкую аудиторию мешает настоящему высказыванию. Мы используем популярные форматы, чтобы привлечь внимание, но иногда теряем глубину и аутентичность. В итоге работы перестают жить.
Нужно постоянно держать это в голове. Я вижу художников, которые создают невероятно глубокие вещи, но настолько далеки от зрителя, что им тяжело пробиться. И наоборот — талантливых людей, которые делают уникальный контент и находят такие неожиданные способы его популяризации, что в итоге добиваются успеха. Все возможно — важно искать свой баланс.