Бек Нарзи, город — Лондон, ресторатор, бизнес-блогер, писатель, @bek_narzi
Мои отношения с Великобританией, подданным которой я являюсь, напоминают старый анекдот: «Как ты относишься к своей жене?, — немножко боюсь, немножко люблю, немножко хочу другую!».
Только не поймите меня неправильно, я бесконечно благодарен стране, которая дала мне образование, шанс, паспорт и стала плодотворной почвой для рождения моей ресторанной мечты. Но отношения с Британской короной напоминали мне мой садо-мазо-жгуче-колючий роман с одной татарочкой. Мы постоянно ругались вдрызг, били посуду, проклинали друг друга, расходились и сходились вновь. Меня затягивало в эти нездоровые отношения, как в омут. Ревнивая, капризная, мучительная, но, блин, притягательная. Это я про девушку или про страну? Запутался. Впрочем, это верно для обеих.
Эдакое вечное возвращение в вечно манящую турбулентность. Тут знаешь, что легко не будет, но когда все легко, то и неинтересно. Может быть, из-за непростых нравов и островных страстей тут так развиты креативные отрасли. Великобритания ведь — серый кардинал индустрии изобретений и трендов. От всемирной паутины до пластиковых флакончиков в 50 миллилитров, в которые вы вынуждены переливать жидкости перед авиаперелетом — все придумали и распространили по миру здесь.
Все хорошо на Британщине. Еще бы англичан поменьше. Шучу! По нынешним политкорректным меркам — неудачно. Вообще времена такие «нонеча не то, что давеча», что все чаще в нас включается внутренний министр-администратор из «Обыкновенного чуда»: «Был неправ, вспылил. Но теперь считаю свое предложение безобразной ошибкой, раскаиваюсь, прошу дать возможность загладить, искупить».
Накануне выхода моей книги «7 дней до взлета» из печати завел один праздный разговор с коллегой и пришел к непраздному выводу. Выяснилось, что за все время существования нашей лондонской ресторанной сети в ней не задержалось ни одного англичанина. Никакой ксенофобии, прошу пардону, просто наша практика такова, что ни один из коренных жителей не вынес темпа и ритма ресторанных будней. Да и если вам доведется пройтись по лондонским заведениям, вы непременно заметите, что работают там в большинстве своем мигранты. Правда, в новых условиях Brexit ситуация, вероятно, поменяется.
Выходцы из Латинской Америки, Средней Азии, России, Прибалтики, Израиля, Италии — на моих кухнях можно изучать географию. А вот с англичанами мне как-то не везло. Ну то есть английский у них, не поверите, превосходный, и одно это заставляет их ходить по заведениям с высоко задранными носиками и чувством полного превосходства. А вот как до черной работы или там быстрого реагирования доходит, до ситуаций, когда каждый должен проявить себя, тут они как-то сдуваются и киснут. И самоустраняются. Ну то есть уходят по-английски, не прощаясь.
Но коронавирус и последние инициативы в области трудового законодательства Великобритании резко изменили их психологию. Министры труда стремятся перещеголять один другого и наделяют работников повышенными гарантиями и щедрыми правами. Некоторые принимают эти права за вседозволенность. Персонал наглеет и даже ведет прямую подрывную работу против работодателей. Но не буду голословным, расскажу, с чем столкнулся я.
Еще до первой волны коронавируса я решил рискнуть и восполнить острую британскую недостаточность в коллективе: нанял на должность управляющего в ресторан Chicama англичанина. На собеседовании он разливался соловьем о своих компетенциях, сыпал рекомендациями, заверял, что выведет наше заведение на новый уровень. Теперь понимаю, что он не уточнил тогда — уровень выше или ниже.
Так в нашей многонациональной семье появился свой Гаррик. Зовут его Гарри. И напел он, что он Поттер администрирования и Каспаров менеджмента, а на деле он оказался никчемнее, чем алленовский персонаж фильма «Разбирая Гарри» и совсем не «прынц».
За два испытательных месяца работы он так и не сумел проявить себя. А потом и вовсе грянул локдаун, и он отправился на деревню к дедушке, в пригород Лондона, чтобы за аренду в городе не платить.
Управляющий он ведь как универсальный солдат — и компьютером владеть должен играючи, и расписание составить, и документы на лицензию оформить, и лампочку вкрутить, и гостей принять как полагается. Ему необязательно все это делать, но он должен это уметь, и при необходимости ему надлежит заменить того или иного сотрудника.
Но вот уже и схлынул локдаун, и я позвонил Гаррику, чтобы сообщить, что он может вернуться на работу. Тот обрадовался, а через пять минут отправил мне официальное письмо с просьбой так же официально вызвать его на рабочее место. Я несколько опешил от такого официоза и сразу замыслил неладное, но необходимость его присутствия письменно подтвердил и мысленно скрепил печатью.
Ресторан вернулся к работе, пусть и с сокращенным составом. Из-за коронавирусных ограничений пришлось поужаться. В один из дней мне предстояло принять в своем заведении важных деловых партнеров, и я заранее уведомил Гарри и весь персонал о том, чтобы они были в полной и боевой готовности №1. В итоге единицей стала та оценка, которую я поставил своей команде в тот вечер. Устроив выволочку в рабочем чате, обратив внимание Гаррика на 1001 «профаканную» деталь, я понял, что чувак откровенно не тянет и не соответствует тому образу, который обрисовал на собеседовании. Вместе с коллегами мы приняли решение распрощаться с ним.
Как и положено в Великобритании, увольнение Гарри было оформлено чинно и благородно: официальное уведомление, три месяца на поиск нового места, кипа документов и вежливое устранение формальностей с отделом кадров. Но Гарри решил, что достоин большего.
Через несколько дней после официального уведомления об увольнении он направил нам развернутое письмо, в котором уведомлял о том, что со своими обязанностями он не справился из-за того, что, представьте себе, я оказывал на него все это время тяжелейшее психологическое давление. Я читал это письмо во время уборки листвы на террасе, и меня чуть не засосало в пылесборник. Честно говоря, я опешил от такой наглости и несправедливых, ни на чем не основанных, обвинений, но в то же время я, не скрою, испугался одной только тональности письма и угрозы судебной расправы надо мной. Так мы чувствуем себя на паспортном или таможенном контроле перед офицерами: вроде ни в чем не виноват, а чувствуешь себя дискомфортно, неловко.
Пока я нервно курил и вспоминал наше с ним общение, я не мог выудить ни одного случая, когда я проявил непомерную жесткость. Ну да, я бываю строг, но я справедлив. И это не мое мнение, но оценка коллектива: с некоторыми «бойцами» мы работаем десятилетиями, и эти люди таковы, что молчать не стали бы, перейди я границы. В конце концов, я автор двух книг о мотивации, бизнес-тренер с мировой репутацией, мне ли не знать, как вести себя с сотрудниками?!
Тем временем за дело взялась бравая команда бойцов с «обнаглоидами». Встречайте, красавчик и бывший моссадовец Томер, герой трудового фронта, который умеет «трахнуть» виновных словом и делом. Катюха, свет очей и гроза рвачей, боевая машина отдела кадров. И на подтанцовке юридические партнеры из специально нанятой конторы, противодействующей «терроризму» работников. Да-да, в Великобритании есть специальные бюро, занимающиеся защитой прав работодателей от произвола сотрудников. И работы у них хватает.
Началось расследование, в ходе которого Гаррик прислал нам несколько анонимок, все как одна изобличающих меня как изверга рода человеческого. Анонимность объяснялась тем, что авторы этих текстов продолжают работать в компании и боятся увольнения. Юристы провели свой опрос всего коллектива и вскрыли любопытное и прямо противоположное. Многие были чрезвычайно недовольны Гарри, его методами и тем, что мы вообще наняли такого некомпетентного человека. Эти письменные свидетельства мы приберегли как С-300 на случай суда.
Юристы направили Гарри официальный запрос, указав, что, по законам Великобритании, анонимки не могут быть приняты в расчет, и у него есть официальные 72 часа на то, чтобы предъявить подписанные свидетельские показания. Часики истекли, а почта молчала. Конечно, я думал о том, что проще всего было бы откупиться от этого Гарри-лукового, но я тут же отогнал эту мысль, сказав себе, что на меня смотрит весь коллектив, команда, читатели, которые верят мне и в меня. Какое право имел бы я учить их, если сам не могу доказать свою невиновность.
Юристы снова уведомили Гарри о том, что время истекло и пора определяться с дальнейшими действиями. По закону, ему следовало отработать еще три месяца. На это Гарри ответил, что отзывает свои обвинения, но и на работу не выйдет, однако плату за нее ожидает во всей полноте и вскорости. На это мы вежливо сообщили ему, что не можем оплатить его отсутствие на рабочем месте. Да и где это видано?! После этого Гарри сошел с радаров, ушел в туман и не давал о себе знать.
Его психотеррористический акт провалился. А сколько других работодателей становятся жертвами умелых манипуляций своих сотрудников, которых они учили, пестовали, обеспечивали им возможности для роста и развития. Лентяев всегда было много, но они мутировали в хищников и норовят то тут, то там поживиться, не прилагая труда. Корона и общая тревожность в обществе играет им на руку. Оттого так важно уметь их вовремя за руку схватить. В общем, у нас в Лондоне, как у вас, где бы вы ни были, диагноз один: «Стабильности нет!».
Мои отношения с Великобританией, подданным которой я являюсь, напоминают старый анекдот: «Как ты относишься к своей жене?, — немножко боюсь, немножко люблю, немножко хочу другую!».
Только не поймите меня неправильно, я бесконечно благодарен стране, которая дала мне образование, шанс, паспорт и стала плодотворной почвой для рождения моей ресторанной мечты. Но отношения с Британской короной напоминали мне мой садо-мазо-жгуче-колючий роман с одной татарочкой. Мы постоянно ругались вдрызг, били посуду, проклинали друг друга, расходились и сходились вновь. Меня затягивало в эти нездоровые отношения, как в омут. Ревнивая, капризная, мучительная, но, блин, притягательная. Это я про девушку или про страну? Запутался. Впрочем, это верно для обеих.
Эдакое вечное возвращение в вечно манящую турбулентность. Тут знаешь, что легко не будет, но когда все легко, то и неинтересно. Может быть, из-за непростых нравов и островных страстей тут так развиты креативные отрасли. Великобритания ведь — серый кардинал индустрии изобретений и трендов. От всемирной паутины до пластиковых флакончиков в 50 миллилитров, в которые вы вынуждены переливать жидкости перед авиаперелетом — все придумали и распространили по миру здесь.
Великобритания ведь — серый кардинал индустрии изобретений и трендов
Все хорошо на Британщине. Еще бы англичан поменьше. Шучу! По нынешним политкорректным меркам — неудачно. Вообще времена такие «нонеча не то, что давеча», что все чаще в нас включается внутренний министр-администратор из «Обыкновенного чуда»: «Был неправ, вспылил. Но теперь считаю свое предложение безобразной ошибкой, раскаиваюсь, прошу дать возможность загладить, искупить».
Накануне выхода моей книги «7 дней до взлета» из печати завел один праздный разговор с коллегой и пришел к непраздному выводу. Выяснилось, что за все время существования нашей лондонской ресторанной сети в ней не задержалось ни одного англичанина. Никакой ксенофобии, прошу пардону, просто наша практика такова, что ни один из коренных жителей не вынес темпа и ритма ресторанных будней. Да и если вам доведется пройтись по лондонским заведениям, вы непременно заметите, что работают там в большинстве своем мигранты. Правда, в новых условиях Brexit ситуация, вероятно, поменяется.
Выходцы из Латинской Америки, Средней Азии, России, Прибалтики, Израиля, Италии — на моих кухнях можно изучать географию
Выходцы из Латинской Америки, Средней Азии, России, Прибалтики, Израиля, Италии — на моих кухнях можно изучать географию. А вот с англичанами мне как-то не везло. Ну то есть английский у них, не поверите, превосходный, и одно это заставляет их ходить по заведениям с высоко задранными носиками и чувством полного превосходства. А вот как до черной работы или там быстрого реагирования доходит, до ситуаций, когда каждый должен проявить себя, тут они как-то сдуваются и киснут. И самоустраняются. Ну то есть уходят по-английски, не прощаясь.
Но коронавирус и последние инициативы в области трудового законодательства Великобритании резко изменили их психологию. Министры труда стремятся перещеголять один другого и наделяют работников повышенными гарантиями и щедрыми правами. Некоторые принимают эти права за вседозволенность. Персонал наглеет и даже ведет прямую подрывную работу против работодателей. Но не буду голословным, расскажу, с чем столкнулся я.
Еще до первой волны коронавируса я решил рискнуть и восполнить острую британскую недостаточность в коллективе: нанял на должность управляющего в ресторан Chicama англичанина. На собеседовании он разливался соловьем о своих компетенциях, сыпал рекомендациями, заверял, что выведет наше заведение на новый уровень. Теперь понимаю, что он не уточнил тогда — уровень выше или ниже.
Так в нашей многонациональной семье появился свой Гаррик. Зовут его Гарри. И напел он, что он Поттер администрирования и Каспаров менеджмента, а на деле он оказался никчемнее, чем алленовский персонаж фильма «Разбирая Гарри» и совсем не «прынц».
За два испытательных месяца работы он так и не сумел проявить себя. А потом и вовсе грянул локдаун, и он отправился на деревню к дедушке, в пригород Лондона, чтобы за аренду в городе не платить.
Управляющий он ведь как универсальный солдат — и компьютером владеть должен играючи, и расписание составить, и документы на лицензию оформить, и лампочку вкрутить, и гостей принять как полагается. Ему необязательно все это делать, но он должен это уметь, и при необходимости ему надлежит заменить того или иного сотрудника.
Управляющий он ведь как универсальный солдат — и компьютером владеть должен играючи, и расписание составить, и документы на лицензию оформить, и лампочку вкрутить, и гостей принять как полагается
Но вот уже и схлынул локдаун, и я позвонил Гаррику, чтобы сообщить, что он может вернуться на работу. Тот обрадовался, а через пять минут отправил мне официальное письмо с просьбой так же официально вызвать его на рабочее место. Я несколько опешил от такого официоза и сразу замыслил неладное, но необходимость его присутствия письменно подтвердил и мысленно скрепил печатью.
Ресторан вернулся к работе, пусть и с сокращенным составом. Из-за коронавирусных ограничений пришлось поужаться. В один из дней мне предстояло принять в своем заведении важных деловых партнеров, и я заранее уведомил Гарри и весь персонал о том, чтобы они были в полной и боевой готовности №1. В итоге единицей стала та оценка, которую я поставил своей команде в тот вечер. Устроив выволочку в рабочем чате, обратив внимание Гаррика на 1001 «профаканную» деталь, я понял, что чувак откровенно не тянет и не соответствует тому образу, который обрисовал на собеседовании. Вместе с коллегами мы приняли решение распрощаться с ним.
Как и положено в Великобритании, увольнение Гарри было оформлено чинно и благородно: официальное уведомление, три месяца на поиск нового места, кипа документов и вежливое устранение формальностей с отделом кадров. Но Гарри решил, что достоин большего.
Через несколько дней после официального уведомления об увольнении он направил нам развернутое письмо, в котором уведомлял о том, что со своими обязанностями он не справился из-за того, что, представьте себе, я оказывал на него все это время тяжелейшее психологическое давление. Я читал это письмо во время уборки листвы на террасе, и меня чуть не засосало в пылесборник. Честно говоря, я опешил от такой наглости и несправедливых, ни на чем не основанных, обвинений, но в то же время я, не скрою, испугался одной только тональности письма и угрозы судебной расправы надо мной. Так мы чувствуем себя на паспортном или таможенном контроле перед офицерами: вроде ни в чем не виноват, а чувствуешь себя дискомфортно, неловко.
В конце концов, я автор двух книг о мотивации, бизнес-тренер с мировой репутацией, мне ли не знать, как вести себя с сотрудниками?!
Гарри в письме обещал предоставить письменные доказательства правоты своих слов и доводы очевидцев. Но в послесловии к письму следовал тонкий намек на то, что у нас есть шанс на спасение репутации — возможность откупиться от него. При щедром вознаграждении он обещал отозвать свои обвинения и забыть обиды.
Пока я нервно курил и вспоминал наше с ним общение, я не мог выудить ни одного случая, когда я проявил непомерную жесткость. Ну да, я бываю строг, но я справедлив. И это не мое мнение, но оценка коллектива: с некоторыми «бойцами» мы работаем десятилетиями, и эти люди таковы, что молчать не стали бы, перейди я границы. В конце концов, я автор двух книг о мотивации, бизнес-тренер с мировой репутацией, мне ли не знать, как вести себя с сотрудниками?!
Тем временем за дело взялась бравая команда бойцов с «обнаглоидами». Встречайте, красавчик и бывший моссадовец Томер, герой трудового фронта, который умеет «трахнуть» виновных словом и делом. Катюха, свет очей и гроза рвачей, боевая машина отдела кадров. И на подтанцовке юридические партнеры из специально нанятой конторы, противодействующей «терроризму» работников. Да-да, в Великобритании есть специальные бюро, занимающиеся защитой прав работодателей от произвола сотрудников. И работы у них хватает.
Началось расследование, в ходе которого Гаррик прислал нам несколько анонимок, все как одна изобличающих меня как изверга рода человеческого. Анонимность объяснялась тем, что авторы этих текстов продолжают работать в компании и боятся увольнения. Юристы провели свой опрос всего коллектива и вскрыли любопытное и прямо противоположное. Многие были чрезвычайно недовольны Гарри, его методами и тем, что мы вообще наняли такого некомпетентного человека. Эти письменные свидетельства мы приберегли как С-300 на случай суда.
Юристы направили Гарри официальный запрос, указав, что, по законам Великобритании, анонимки не могут быть приняты в расчет, и у него есть официальные 72 часа на то, чтобы предъявить подписанные свидетельские показания. Часики истекли, а почта молчала. Конечно, я думал о том, что проще всего было бы откупиться от этого Гарри-лукового, но я тут же отогнал эту мысль, сказав себе, что на меня смотрит весь коллектив, команда, читатели, которые верят мне и в меня. Какое право имел бы я учить их, если сам не могу доказать свою невиновность.
Лентяев всегда было много, но они мутировали в хищников и норовят то тут, то там поживиться, не прилагая труда
Юристы снова уведомили Гарри о том, что время истекло и пора определяться с дальнейшими действиями. По закону, ему следовало отработать еще три месяца. На это Гарри ответил, что отзывает свои обвинения, но и на работу не выйдет, однако плату за нее ожидает во всей полноте и вскорости. На это мы вежливо сообщили ему, что не можем оплатить его отсутствие на рабочем месте. Да и где это видано?! После этого Гарри сошел с радаров, ушел в туман и не давал о себе знать.
Его психотеррористический акт провалился. А сколько других работодателей становятся жертвами умелых манипуляций своих сотрудников, которых они учили, пестовали, обеспечивали им возможности для роста и развития. Лентяев всегда было много, но они мутировали в хищников и норовят то тут, то там поживиться, не прилагая труда. Корона и общая тревожность в обществе играет им на руку. Оттого так важно уметь их вовремя за руку схватить. В общем, у нас в Лондоне, как у вас, где бы вы ни были, диагноз один: «Стабильности нет!».