ИГОРЬ НЕСТЕРЕНКО

О СЕБЕ

Я человек, поглощающий кино в больших количествах. С детства кинопросмотры занимают большую часть моего времени. Это, как говорится, моя атмосфера, мой образ жизни. Когда-то моя мама принесла меня, чуть ли не грудного, на просмотр какого-то зарубежного фильма, с которыми в середине 60-х годов была явная напряженка. Я не плакал, а с явным удовольствием внимал происходящему на широком экране. Так, образно говоря, я в кинозалах и вырос. И детские игры во дворе были навеяны киновпечатлениями. Был период, когда любимым домашним времяпрепровождением была игра в кинотеатр. И он у меня уже тогда был двухзальный.

Система кино в постперестроечный период развалилась вслед за страной, а журналистика, в том числе телевизионная, была продолжением главного моего интереса. Вместе со съемочными группами я мотался на различные международные кинофестивали и кинорынки, фестивали видеоклипов. На видео в домашнем архиве хранятся более сотни интервью с выдающимися деятелями советского, российского кино. К сожалению, время неумолимо, многие из них стали уходить от нас. Поэтому историческая ценность этих запечатленных мгновений возрастает.

А прежде чем «осесть» в «ЛЕНИНА», я был переполнен журналистскими впечатлениями и контактами, закономерным продолжением которых стало приглашение на работу в Казахстанское Авторское Общество, председателем Карагандинского филиала которого я являюсь.

В 1998 году, с выходом на экраны легендарного «Титаника», публичный кинопоказ на постсоветском пространстве стал возрождаться. Выросло целое поколение не знавшее, что такое смотреть фильмы на большом экране и называвшее его большим телевизором. Эти перемены коснулись и нашего кинотеатра «ЛЕНИНА», который в начале 2000-х пережил масштабную реконструкцию и получил второе цифровое рождение.

О КАРАГАНДЕ

Караганда — это все-таки мой родной город, который меня вырастил. Хотя я не раз задавался вопросом, почему меня угораздило родиться именно здесь, а не в какой-нибудь мировой кинематографической столице. С детства грезил о Москве, но, увы, не сложилось. Вернулся обратно и с новой силой оценил людей, которых оставил в Караганде. Мы ведь, как и казахстанцы в целом, отличаемся не только известной восточной созерцательностью, рассудительностью, но и большей душевной теплотой.

Дружеский шарж карагандинского художника Кайрата Кэй-Кэй.

Как я для себя с годами сформулировал, Караганда — это город временного проживания, длиною в жизнь. Меняется жизнь, меняется и город. И не всегда к лучшему. Меня удручает, что на протяжении последних 20-ти лет у нашего города нет заботливого хозяина. Все временщики какие-то.

Мне нравится старый центр в районе Дворца культуры горняков, где рос и живу до сих пор. Там дома сталинского периода советской архитектуры, которые и создали основу города ссыльных и репрессированных, горняков-стахановцев и талантливой творческой интеллигенции. Они выстроили и вдохнули жизнь в эту кочегарку, именно им нынешние карагандинцы должны быть благодарны.

НЕРАВНОДУШНЫЕ ЛЮДИ. РАЗУМ И СЕРДЦЕ

Как натура творческая, я исповедую чувственное восприятие всего происходящего, но как руководитель, проверяю принимаемые решения разумом, рациональным расчетом. Говоря языком кинематографическим, изначально все решает крепкий сценарий.

Стараюсь не ошибиться, так как от этого зависит успех дела, которому я посвятил жизнь, и благополучие коллектива кинотеатра, перед которым чувствую ответственность.

ПРАКТИКА ЖИЗНИ

Я, если можно так выразиться, по происхождению оптимист. Человек деятельный и даже веселый. Поэтому вопросы о плохом настроении с утра — это не ко мне.

Про самочувствие после 50-ти — разговор отдельный. Нет-нет, что-то начинает покалывать и поекивать. То резкость расфокусируется, то звук «поплывет». Все как в кино!

А в остальном, как писал замечательный драматург Александр Володин в одном из своих стихотворений: «Стыдно быть несчастливым!». Это, кажется, и про меня тоже. Я, при своем опыте и работоспособности, в меру амбициозный человек. Я трезво оцениваю свои возможности, вижу результаты и поэтому не страдаю по покоренным другими профессиональным вершинам, зная, что они попросту не мои.