Көгендік, кеусен, өлі сыбаға, шүлен тарату
Большая часть казахов являлись кочевниками, жившими разведением скота, но в их среде были и такие группы, которые кормились за счет земледелия и рыболовства. В каждом из этих сообществ существовали обычаи взаимовыручки и проявления милосердия к малоимущим. Выражалось это в том, что при распределении полученных доходов часть их передавалась тем семьям, у которых в силу различных причин не оказалось кормильца. Таковыми являлись одинокие старики, инвалиды, вдовы и сироты. Для оказания им помощи скотоводы проводили обычай — көгендік, земледельцы — кеусен, а рыбаки — өли сыбаға. Их соблюдали неукоснительно, и они ни у кого не вызывали возражения. Проводился еще один обычай — шүлен тарату. Его проводили люди из числа состоятельных членов общества, обычно султаны, баи, батыры и бии. Проходил он перед подготовкой к зиме. Тот, кто намеревался провести этот обычай, заранее оповещал бедняков и, собрав у себя, безвозмездно раздавал им скотину, деньги, одежду и другие вещи. Это было простым проявлением заботы о ближнем и служило примером человечности.
Ат тергеу
Вышедшая замуж женщина никогда не называла старших родственников мужа по имени. Его братьям и сестрам она также должна была придумать новые прозвища. Поэтому с первого дня пребывания в ауле мужа невестка находилась под пристальным наблюдением новых родственников. Ее находчивость, умение сравнивать, уместность и безобидность подобранных имен, прозвищ — все это критически оценивалось родственниками мужа, так как они должны были соответствовать и отвечать характеру каждого, что было делом непростым, являлось своего рода искусством. Традиция — признак взаимного уважения и почтения, существовавшего между снохой и родными мужа.
Шаш өру
Казахские девушки до замужества заплетали волосы в одну косу. После свадьбы снохи распускали невесте косу и заплетали заново уже в две косы. Это означало, что теперь ее одиночеству наступил конец, и она приобретает статус замужней женщины. Накануне отбытия невеста в окружении подруг совершала прощальный объезд родственников. Переезжая из аула в аул, она пела сынсу — песнь о горькой девичьей судьбе. Родственники угощали ее различными яствами и на память дарили ценные подарки. После завершения объезда близких родители устраивали ей прощальный вечер, на котором разрывали материю и раздавали гостям в виде лоскутков. Этотобычай назывался жыртыс. Материю привозил с собой жених и заблаговременно передавал ее матери невесты.
Көгентүп
Когда казахи отправлялись в гости к дальним родственникам, они брали с собой ребенка, и в каждом доме, где малыш впервые побывал, в честь этого знаменательного события его одаривали ягненком, жеребенком или верблюжонком. Для ребенка такой подарок служил поводом для большой радости, а для его родителей выражением выказанного им особого уважения.
Жиенқұйрық
Право на обычай имели только те, кто приходился родственником по женской линии. Такого человека называли жиен, а старшие или младшие братья и сестры его матери являлись для него нагашы. Приезд жиена всегда был особым событием, и встречали его как самого дорогого гостя. В доме у нагашы жиен мог попросить подарить ему любую приглянувшуюся вещь, и хозяева обязаны были исполнить его желание, несмотря на стоимость и значимость этой вещи. У жиена было право на три таких желания.
Құлақ тесу
Примерно лет в девять, а иногда и в более раннем возрасте, проводили прокалывание ушей. Делали это при помощи серебряного шила или двух зернышек проса. Девочкам казахи прокалывали мочки ушей и вдевали в них шелковые нити. Когда ушки заживали, нити убирали и вместо них вдевали маленькие серебряные сережки с перламутром (таном) или просто из серебра. Этот обряд у казахов означал различие полов. Существовала поговорка: «Кулас тесу — кыздын сундетi». То есть по значимости обряд прокалывания ушей приравнивался к обряду обрезания у мальчиков. Это была своеобразная инициация для девочек, подтверждающая их пол и то, что они уже подросли. После совершения обряда родственники устраивали праздник в честь дочери и приглашали в дом гостей.
Иткөйлек
Одну из рубашонок, которую надевали на младенца в первые 40 дней жизни, использовали для специального ритуала. В нее заворачивали сладости и привязывали на шею аульной собаки, после чего отпускали. С нетерпением ожидавшие этого момента дети тут же бросались ловить собаку. Они с шумом носились за ней по всему аулу и, поймав ее, делили между собой сладости. При этом если в ауле имелись бездетные женщины, они спешили к детям, чтобы угостить разными деликатесами, а взамен заполучить иткөйлек. Существовало поверье, что такая рубашонка приносит удачу, и они тоже вскоре смогут родить ребенка.
